Ставки на спорт 
«Самый популярный болгарин в СССР» — такое почетное звание присвоили СМИ Бисеру Кирову. Таким он остается и теперь, уже в бывших республиках нашей некогда огромной родины. Знаменитый певец – в эксклюзивном интернет–интервью газете Петропавловск.kz.
— Бисер, мы Вас знаем и любим, прежде всего, как эстрадного исполнителя. Но в свое время Вы создали одну из первых болгарских рок–групп «Рефлекс». Значит, молодость была достаточно рок–н–ролльной?
— Вся моя молодость была рок-н-ролльной. Я перепевал песни Рикки Нельсона, Джонни Холлидея, Билла Хейли, Элвиса Пресли — и это ещё будучи гимназистом. Первая моя группа была семейной — с моими двумя младшими братьями, а потом, в армии, основал рок-группу с «отцом» болгарского рок-н-ролла Георгием Минчевым и с чудесным вокалистом Василом Попвасилевым, сегодня профессором художеств в Канаде. После армии продолжил петь с Георгием Минчевым в студенческой самодеятельности. С ним мы завоевали первое место на конкурсе студентов 1964 года с песней американского дуэта «Эверли Бразерс» с болгарским текстом. Но рок-н-ролл всегда был в моём концертном репертуаре.
— Какие исполнители были и до сих пор являются Вашим эталоном в рок–музыке?
— И до сегодняшнего дня Элвис Пресли остаётся моим кумиром. Но я пел песни и «Битлз», и «Роллинг Стоунз», и Чака Берри, и многих, которых молодое поколение не помнит… Рок-н-ролл был настоящим ритмом нашего времени. Мы сами начали писать рок-н-ролльные песни и, к счастью, это вошло в концертный репертуар после 1967 года, когда началась моя певческая карьера с оркестром «Балкантона». Все события в мире случаются неслучайно. Так и моя встреча с «Балкантоном» на студенческом празднике 8 декабря 1966 года. В большом зале «Болгария» в Софии проходил наш бал, был и конкурс «Микрофон ваш…», где я осмелился и спел две песни под гитару. Так меня заметили, и началось…
— В 1973 году, будучи уже известным певцом, Вы заканчиваете химико–технологический институт. Из желания на всякий случай получить более надежную профессию, чем музыка, или же химия Вас по–настоящему интересовала?
— Я окончил гимназию с золотой медалью. После армии хотел продолжить образование в Польше, но мне не разрешили, потому что отец был пастором церкви адвентистов, и я поступил на химический факультет ХТИ в Софии. «Виновата» в этом выборе была мама, которая хотела иметь сына-инженера. И я постарался, но музыка была со мной с 5-летнего возраста, когда я начал играть на скрипке, с 12-ти — на альте и параллельно играл на гитаре, был музыкантом симфонического оркестра гимназии, в которой учился, и участником церковного хора адвентистов седьмого дня в Софии.
— Одна из наиболее трогательных песен в Вашем исполнении «Rain» («Дождь»), в Советском союзе также была популярна интерпретация Пoля Мориа под названием «Жизнь идёт». Как она появилась у Вас в репертуаре?
— Песню «Дождь» в исполнении Мари Лафоре я случайно получил в подарок от моего пианиста Николая Куюмджиева, который привёз из Франции «тёпленький» новый диск. Я спел эту песню спустя несколько дней после Мари Лафоре и первым прозвучал в соцэфире. Песня поражает своей теплотой и несложной повторяемостью, несёт таинственные капли грусти. Конечно, я записал её на болгарском. И в Советском союзе, и в Польше все знали «Дождь», но потом прекрасный переводчик Милен Маринов написал мне русский перевод, в котором я ее исполняю и по сей день. Я пел эту песню только на болгарском и русском.
— После распада СССР место нашей эстрады занял уродливый «шоу–бизнес» с его закулисно–денежными играми. Была нарушена преемственность. Как в этом плане обстояло дело в Болгарии в 90-е, 2000-е годы и как обстоит сейчас?
— У нас после перемен появился не менее уродливый поп-фолк — безумная комбинация поп-музыки на фольклорной основе, но, чаще всего, с турецкой, цыганской, арабской мелодикой, а исполнительницы обязательно полуодеты и вооружены силиконовыми прибамбасами. Это музыка, которая смотрится, а темы песен — деньги, секс и насилие -радуют криминогенную публику. Настоящая эстрада нашла своё место в новых «пиано-барах», где более цивилизованная публика распевает старые шлягеры.
Рынок разделил общество на два класса потребителей, но плохо то, что любящих качественную музыку осталось мало, а молодые чаще всего предпочитают поп-фолк.
— Вы близко дружили с Дином Ридом. Каким он представляется вам в наше время — в нынешней Америке, в современной России?
— Каждое время имеет своих романтиков, своих идеалистов, так называемых «ангелов времени» – людей, для которых «идеал превыше жизни». Счастье, что они появляются. Это метеоры, которые освещают тёмное небо, и мы можем радоваться свету добра. Дин Рид, как Данко из великого рассказа Максима Горького. Часто люди не замечают или не верят в искренность верующих, но без них мир был бы другим — пустым и очень безнадёжным. Слава всем преданным до смерти идеалу! Дин Рид выбрал свой путь и прошёл его достойно. Америка его откроет через время, Россия может гордиться, что была частью его истории, а мы — его друзьями!!!
