Ставки на спорт 
О выдающемся немецком художнике XX в. Генрихе Эдуардовиче Фогелере (1872 — 1941) в Казахстане стало известно не очень давно — в восьмидесятых годах ХХ века. До того никто не знал, какой значимости и величины художник в самом начале войны случайно попал в наши края, где так печально окончилась его жизнь.
Вдруг, в те самые 80-е, в Казахстан приехал профессор МГУ Ян Генрихович Фогелер и рассказал, что где-то здесь, в нашей стране, похоронен его отец. К этому времени он успел сделать запросы во все возможные правоохранительные организации СССР и ГДР, но регулярно, начиная с 1941 г., получал ответы «Местонахождение неизвестно». Почти через сорок лет поиски отца привели сына в Казахстан. Но его сведения, полученные в Прокуратуре СССР, тоже были лишь приблизительными: «Генрих Эдуардович Фогелер в числе других лиц немецкой национальности был депортирован в Казахстан в сентябре 1941 года».
Однажды в красочном альбоме о художниках – модернистах мне попались репродукции замысловатых изысканных иллюстраций к книгам начала ХХ века, подписанных «Heinrich Vogeler». Там указывалось, что выдающийся немецкий художник родился в Германии, в Бремене, а умер в Северном Казахстане в селе Корнеевка.
Вспомнилось, что в годы целины, нас, студентов истфилфака Петропавловского пединститута, посылали на уборку урожая в Корнеевку, что в сотне километров от областного центра. Неужели художник европейского масштаба окончил свои дни в обычном североказахстанском райцентре?
Когда появился Интернет, удалось выяснить, что Корнеевок в СССР было… 15 , а две из них и сейчас существуют в Казахстане. Одна — в нашей области, другая — в Семипалатинской. И везде жили немцы, добровольно переселившиеся или сосланные в эти села в разное время. Но сведений о художнике-модернисте Генрихе Фогелере в обеих Корнеевках найти не удалось. Нашли их карагандинцы. Оказалось, в их области тоже была Корнеевка, которую областная ономастическая комиссия превратила в Керней.
Когда лихие чиновники переименовывают все и вся – улицы, районы, села и даже города и страны, они меньше всего думают, с какими трудностями столкнутся в будущем историки. Да что там историки! Уже сейчас обычные граждане постоянно мучаются с личными документами. Например, кто-то шибко умный упразднил отчества у всех национальностей, а у славян их требуют в России, в Белоруссии, на Украине. Пардон! В Беларуси и в Украине! Людям приходится доказывать, например, что Корнеевка, где они родились, и Керней, откуда выехали, — одно и то же, брать о том справки и менять документы. Но это проблемы уже нашего времени. Вернемся к грани ХIХ и ХХ веков.
Это у нас Генрих Фогелер канул в небытие. А в Европе, и особенно в ФРГ, на родине, он был не только известен, но и знаменит как художник, философ, путешественник, писатель, публицист и политический деятель. В его родном Бремене до наших дней дожил Дом-музей Фогелера, в котором собраны его книги, дневники путешествий и, конечно же, картины, рисунки, антифашистские и революционные плакаты и листовки. В музеях и в частных собраниях других стран тоже хранятся его работы. Существует общество его имени. Художники и почитатели таланта Генриха Фогелера проводят большую работу по воплощению в жизнь идей художника, мечтавшего о будущем «царстве свободы» не только для себя, а для людей всего мира. И не только мечтал, но и пытался воплотить в жизнь свои представления о счастье человечества.
Генрих Фогелер на заре ХХ века после окончания Дюссельдорфской Академии Художеств приобрел в небольшом селении Ворпсведе усадьбу, которую стал именовать Баркенхоф (Березовый двор). Он перестроил старый крестьянский дом в великолепный дворец с романтическим садом-оазисом и придумал в нем все — от мебели до столовых приборов. Здесь же, в Ворпсведе, нашёл он свою музу, Марту Шрёдер, ставшую его женой и любимой моделью.
С 1900 года Ворпсведе становится притягательным центром для творческой элиты Германии. Сюда к Фогелеру регулярно приезжали ставший его близким другом поэт Рильке (кстати, позже друг Марины Цветаевой и Бориса Пастернака), драматург Герхарт Гауптман, режиссёр Макс Рейнгард, другие писатели, художники, музыканты. Участники творческого сообщества рассуждают о проблемах литературы и искусства, о путях развития человечества. Рильке и Фогелер издают символистский журнал «Остров». Именно Рильке после своей поездки в Россию к Л. Толстому, вызвал у Фогелера глубокий интерес к нашей стране.
До Первой мировой войны Фогелер был преуспевающим признанным художником. Он много и успешно работал как живописец, график, дизайнер по мебели, тканям, фарфору и стеклу. Он участвовал в многочисленных художественных выставках в Мюнхене, Вене, Париже Берлине, Дрездене. Художнику казалось, что осуществилась его мечта о гармонии искусства и личной жизни. Однако первый удар судьбы он получил как раз в семье. Влюбившись в студента, от него уходит его любовь и муза Марта, казалось бы, разделявшая все увлечения мужа. Самое трагичное — и уводит с собой трех дочерей. Разрыв с женой стал для Фогелера тяжелой личной и творческой драмой. Художник очень изменился, стал замкнутым, печальным.
А по Европе уже гуляли ветры революционных идей построения общества всеобщего равенства, справедливости и благоденствия. Коснулись они и художника. Во время поездки в Англию в 1909 году его потрясли трущобы Глазго и Манчестера, и по возвращении он создает проект благоустроенного рабочего посёлка в Ворпсведе и строит дома на свои деньги.
В то время в европейском искусстве царил модерн. В каждой стране он имел свои особенности. Генрих Фогелер по праву считается основателем немецкого модерна — югендстиля, в начале ХХ века ставшего очень модным. О нем пишут: «Стиль этот характеризовался изысканной эстетичностью, внутренней умиротворенностью, романтическим утверждением идеально гармоничного мира; предпочтение отдавалось утонченным линиям, причудливо переплетенным узорам». Ранние работы художника вполне отвечали всем этим требованиям. Живописец, рисовальщик, гравер, оформитель книг, декоратор, художник по интерьеру – все это Генрих Фогелер в первой половине ХХ века. Кроме того, он много путешествовал, объехал всю Европу, побывал на Цейлоне и написал о нем книгу с собственными иллюстрациями. Несколько раз он ездил в Россию. Но в 1914 году, когда грянула Первая мировая война, художник, вопреки своим антивоенным убеждениям, в свои 43 года ушел на фронт добровольцем. Он хотел не в теории, а на практике знать все об обществе, в котором ему выпало жить. Но познакомившись с ужасами мировой бойни на деле, а не в теории, Генрих Фогелер в 1917 году, сразу после революции в России, пишет письмо кайзеру Вильгельму, протестуя против Брестского мира, считая его грабительским, и требует прекратить войну. Кайзер был взбешен. Фогелера объявили сумасшедшим и отправили в лечебницу. Только его известность и вмешательство друзей спасли его от суда и, возможно, от расстрела.
Обычно у нас много пишут об Октябрьской революции в России, а сейчас безжалостно критикуют ее, словно забыв, что такие же бурные события происходили тогда же во всей Европе. В конце 1918 года в Германии тоже вспыхивает революция. Фогелер с головой погружается в водоворот политической жизни. Он вступает в компартию, участвует в выборах Бременского Совета рабочих и солдатских депутатов и активно работает в нем. Он выступает с докладами, пропагандируя коммунистические идеи, в которые сам горячо и искренне верит. Среди всех его трудов особенно выделяется программное эссе «Новая жизнь. Коммунистический манифест». Генрих Фогелер участвует в движении «Роте Хильфе» («Красная помощь для заключенных революционеров», чуть позже – МОПР). Теперь он устраивает в своем доме уже не общину художников, а приют для детей политзаключенных. Его усадьба в Ворпсведе становится местом встреч пацифистов, фабричных рабочих, политических активистов.
Его новые увлечения находят понимание не у всех друзей-художников. Его критикуют в различных открытых письмах и газетных статьях. Подавление революции становится для Фогелера новой трагедией. Он оказался в одиночестве среди руин послевоенной страны, на руинах своей личной и творческой жизни.
С 1923 года художник-революционер совершает регулярные длительные поездки в Советский Союз. Ему кажется, что в этой стране, наконец-то, будет построено общество всеобщего равенства. Фогелер и там много работает: делает агитплакаты, оформляет спектакли первого в мире революционного театра, занимается монументальной живописью (например, делает панно для здания МОПРа).
В конце 20-х гг. Генрих Фогелер все больше осознает, что ему нечего делать в Германии среди нацистов. В 1931 году, перед самым приходом к власти Гитлера, художник окончательно переезжает в Советский Союз – становится политэмигрантом. В СССР к нему относятся очень благожелательно. В своей новой стране он женится на Софье Мархлевской, дочери польского революционного деятеля, друга Ленина и сподвижника Дзержинского. Он даже живет некоторое время в Кремле в семье Сони. Там тогда находились квартиры большинства членов Правительства СССР. Затем молодые получают квартиру в печально знаменитом Доме на Набережной. В 1923 году в Берлине у них родился сын Ян. Тот самый Ян, который сорок лет будет разыскивать отца.
А пока Генрих Фогелер служит идее мировой революции. Он часто ездит в дальние командировки по делам МОПРа, бывает в различных регионах страны, в том числе, у нас, в Центральной Азии. И везде делает зарисовки.
К этому времени в СССР словно растворились модернисты, исчезли или «перековались» различные кубисты, футуристы, символисты и т.п. Генрих Фогелер после резкой критики своих лучших работ в любимом им стиле стал осторожнее: перешел от символизма и модерна к соцреализму. В 1920 – начале 1930-х годов он создал цикл так называемых «комплексных картин» («Komplexbilder»), где он отразил свои впечатления от поездок по советским республикам. Из отдельных мотивов он создавал картины-мозаики, в которых рассказывал о жизни людей в «стране победившего социализма», об их новом быте и труде. Эти картины и теперь можно увидеть в музеях Карелии и Баку, где Генрих Фогелер работал много и плодотворно. Они украшают Национальную галерею Берлина, есть во многих знаменитых экспозициях мира. Основная коллекция рисунков находится в Музее им. Пушкина в Москве и в Эрмитаже.
В 30-е годы, участвуя в работе различных международных организаций, Генрих Фогелер занимается антифашистской публицистикой. После прихода к власти в Германии нацистов он сотрудничает с немецкоязычной газетой «Moskauer Rundschau» и с журналом «Интернациональная литература». С лета 1941 года художник работает в отделе пропаганды Главного политуправления Красной Армии. В связи с этим он попадает в особый чёрный список Ведомства безопасности Германии.
Как художник Фогелер тоже востребован. В конце мая 1941 года в выставочном зале МОСХа состоялась его очередная персональная выставка. Ее открывал Вильгельм Пик, один из основателей германской компартии. Но этот вернисаж оказался последним в жизни художника. Началась война… Отец и сын Фогелеры необыкновенно востребованы. Они работают на интернациональном радио, пишут тексты антифашистских листовок, Генрих Эдуардович создает эскизы плакатов, листовок…
И вдруг приходит беда, откуда не ждали. В начале сентября 1941 г., когда фронт приблизился к Москве, Государственный Комитет Обороны принимает срочное и совершенно секретное постановление о выселении немцев из г. Москвы и Московской области. Несмотря на все заслуги перед страной и мировой революцией, Генрих Фогелер неожиданно оказался в эшелоне, идущем в Казахстан. Считается, что его задержали в неразберихе первых месяцев войны, под горячую руку, как и многих других московских немцев, среди которых были ученые, преподаватели вузов, специалисты редких технических профессий, художники, писатели. Да и обычные честные труженики не заслужили такого отношения к себе. Но фашисты рвались к Москве, раздумывать было некогда. У нас часто пишут о репрессированных народах, словно забывая, что на восток страны, кроме них, только в июле-ноябре 1941 г. было отправлено 18 млн. рабочих, служащих и членов их семей. А всего за годы войны число эвакуированных составило около 25 млн. человек.
Очень скоро пришлось эвакуировать и других жителей Москвы точно в таких условиях: в спешке, в неразберихе, в унизительном пренебрежении к судьбам людей. Вспомним хотя бы о судьбе давней знакомой Фогелера и Рильке Марины Цветаевой, погибшей в Елабуге. Поэтому говорить о том, что выселение художника из столицы, было каким-то преднамеренным заговором против него, едва ли разумно. Всем было тяжело. Все страдали от войны, эвакуации, переселения и неизвестности.
Что случилось с Генрихом Фогелером, никто не знал до конца 80-х гг.. Но оказалось, что все эти годы немецкий исследователь творчества художника, Вернер Хоман, шел по следам любимого им художника. Он 15 лет работал над книгой «Генрих Фогелер в Советском Союзе: 1931-1942 гг», проехал по тем местам в СССР, где бывал его герой, встречался там с людьми, хоть что-то слышавшими о его герое. Сын художника, профессор МГУ Ян Фогелер многое рассказал В.Хоману. В частности, то, что семья художника дружила с Н.Бухариным, репрессированным в 1937 году. Не это ли послужило причиной его ссылки в Казахстан? Именно Хоману удалось выяснить, что «в сентябре 1941 г., НКВД выслал Фогелера из Москвы в Северный Казахстан, в село Корнеевка, где он умер, 14 июня 1942 года». Трудно иностранцу понять, где у нас север, а где центр страны и сколько у нас Корнеевок, но этот все-таки нашел ту самую, под Карагандой.
Привели искусствоведа в Казахстан листочки из тетради в клеточку с выполненными карандашом изображениями аксакалов, саманной землянки, собачки и стайки кур. Эти рисунки иногда сопровождались текстом на немецком языке. Вернер Хоман расшифровал записи — это оказались наброски дневника Генриха Фогелера. К поискам подключились карагандинские краеведы и члены немецкого национального центра «Возрождение». Так был возвращен из забвения знаменитый художник европейского масштаба.
Теперь известно, что Фогелера и других немцев-москвичей высадили на крошечной станции Нуринская Карагандинской железной дороги прямо у обочины. Это места моего детства, и я хорошо знаю их. Нуринская, или Нуринск, находится километрах в 20 севернее Караганды – столицы Карлага. Город тогда состоял из отдельных саманных поселков, переполненных переселенцами, ссыльными кулаками, эвакуированных тоже было уже немало. Словом, кого там только не было! Потеряться в таком многолюдье нетрудно.
Генриха Фогелера и еще около пятидесяти его попутчиков определили на поселение в Корнеевку. Но до нее предстояло пешком пройти более 90 км. Прошли. В октябре в наших краях совсем не жарко. Старик простудился, заболел. А тут еще голод. Как пенсионер, он получал пенсию от МОПРа, но деньги так и не пришли. Единственная работа в колхозе – на стройке плотины, где надо было долбить мерзлую землю. Но какие земляные работы посильны изможденному болезнями и голодом старику!
Фогелер писал отчаянные письма во все инстанции, вплоть до Л.П. Берии. Не помог никто. Вначале он брал в долг у хозяев, соседей, затем стал попрошайничать. Брошенный на произвол судьбы, художник угасал… Денежный перевод из Москвы от друзей пришел лишь за пару недель до его кончины. Он смог раздать долги: последнее утешение для честного человека перед смертью. Но было уже поздно. В мае 1942 г. его, совершенно обессилевшего, отвезли за 15 км в участковую больницу в с. Хорошевское (ныне с. Белагаш). Предположительно, там он скончался 14-15 июня 1942 г. и был похоронен на местном кладбище. Могила художника не найдена, но место его последнего приюта отмечено большим крестом. На стенах дома, где он жил, и больницы, где провел свои последние дни, установлены мемориальные доски. В корнеевской школе создан музей Генриха Фогелера. Перед зданием областного немецкого культурного центра «Видергебурт» — «Возрождение» 14 июня 1999 г. был открыт памятник. Его изготовили казахстанские скульпторы А.П. Билык, его сын В.А. Билык и архитектор В. Бойков.
Генрих Эдуардович Фогелер так и не узнал, что не только он сам искал родных, но и его самого всю жизнь искал сын – Ян Генрихович. Его судьба достойна отдельного рассказа, но скажем кратко.
Многое, о чем рассказано выше, стало известно благодаря ему — сыну художника. В то время, когда отца везли в Казахстан, сын уже служил переводчиком в Красной армии. Почти год он воевал в разведке в партизанском отряде в Крыму. В 1942—1943 годах Ян Фогелер учился в разведшколе школе Коминтерна под Уфой. С ним вместе проходили подготовку Вольфганг Леонгард, будущий советолог, и Маркус Вольф, будущий шеф внешней разведки ГДР. В 1943 году Ян Фогелер, 20-летний офицер Красной армии, стал одним из соучредителей Национального комитета «Свободная Германия». Он отвечал за работу фронтовых уполномоченных комитета. В конце войны служил при штабе 1-го Белорусского фронта .
Из-за войны Ян Фогелер получил аттестат зрелости только в 1947 году. У него за плечами были четыре года учебы в немецкой школе имени К. Либкнехта, благодаря чему родным немецким языком он владел в совершенстве. Возможно, именно это спасло его от высылки из Москвы. Работа в антифашистских организациях, а затем война помешали ему окончить среднюю школу в положенный срок. Но все-таки он получил среднее образование после войны и поступил на философский факультет Московского университета, где учился вместе с Р. М. Горбачёвой и, следовательно, с ее мужем — с будущим Президентом СССР. Защитив кандидатскую, а затем докторскую диссертации, Ян Генрихович работал доцентом и с 1962 года профессором марксистско-ленинской философии в родном университете, читал лекции в Международной ленинской школе, а в 1957—1960 читал лекции в Лейпцигском университете.
Поиски отца он никогда не прекращал, а возможности у бывшего разведчика и члена «Свободной Германии» были совсем другие, чем у казахстанских краеведов. В 1990 году профессор Ян Фогелер вышел в отставку и вплотную занялся поисками отца.
Ян Генрихович дважды побывал на могиле отца, встретился с Вернером Хоманом, поблагодарил краеведов и членов национального немецкого центра «Видергебурт», так много сделавших для того, чтобы он мог найти отца и увековечить его память.
В 1998 году Ян Фогелер получил гражданство Германии и с 2001 года и до конца дней своих жил в Ворпсведе и работал в Фонде Генриха Фогелера, так жестоко поплатившегося за свои иллюзии, попав в кровавую мясорубку истории первой половины XX века.
Подробнее об истории города читайте в нашем проекте Исторический Петропавловск
